Купеческая династия Шустовых

Последнее обновление: 11 марта 2018 в 20:49

[adsense2]
 

Фото из книги Мансурова «ДЕДИНОВО век XIX и XXI: оглянуться и задуматься».

Фото из книги Мансурова «ДЕДИНОВО век XIX и XXI: оглянуться и задуматься».

С древности среди жителей Дединова часто встречалась фамилия Шустов.

Фамилия Шустов образована от прозвища Шуст, в основе которого лежит глагол «шустать» — «есть, уписывать, уплетать», «чистить оружие». Таким образом, прозвище Шуст мог получить человек с хорошим аппетитом, либо оружейник. Согласно другой версии, прозвище Шуст давали быстрому, проворному человеку. Не исключено также, что оно образовано от слова «шуста» — «шуба». В этом случае Шустом могли прозвать купца, торговавшего мехами. Одно из первых упоминаний прозвища относится ко второй половине XV века: в исторических документах записан Иван Семенович Шуст Филимонов-Морозов, 1467г. Эту фамилию носили купцы и промышленники XVII-XVIII веков.

Принято считать, что Шустовы были из дворцовых крестьян села Дединова Коломенского уезда.

На страницах переписной книги дьяка Федора Неелова да подьячего Григория Богданова перечислены шустовские семьи, обитавшие в селе в 1646-1647 годах:

Фото из книги Мансурова «ДЕДИНОВО век XIX и XXI: оглянуться и задуматься».

Фото из книги Мансурова «ДЕДИНОВО век XIX и XXI: оглянуться и задуматься».

«Во двое Федко Васильев сын Шустов…

Во двое Никишко Степанов сын Шустов з детьми

Ивашко Болшой да Ивашко Меншой да с Сенком…

Во двое Степанко Степанов сын Шустов з детьми

с Федтешком да Савком, да с Петушком…

Во двое Федко Степанов сын Шустов с сыном Васкою».

От одного корня начало ветвиться это человеческое древо. Степан Шустов — патриарх, прародитель крестьянского дединовского рода. Летописи упоминают о нем еще в конце XVI века. От Степана и пошли сын Федка, да сынов сын Микитка, да Микиткино семя — Васка, Никитка, Степка, Кирюшка… От Никитки-Микитки — Никиты Федоровича Шустова, до сих пор осталась вечная память в Дединове. Сей оброчный государев крестьянин, разбогатев, построил в так называемом нижнем конце села, сразу за устьем речки Ройки, церковь во имя Святой Троицы. Как свидетельствует закладная доска Троицкой церкви, этот роскошный храм в «нарышкинском» стиле возвел в 1696-1700 годах на свои средства «по обещанию Никита Федоров сын Шустов с детьми его в вечное по себе моление и поминовение роду своему». Четыре года трудилась артель каменщиков из Солотчинского монастыря и поставила здесь, на невысоком прибрежном холме над Окой, пятиглавый храм, украшенный рядами кокошников и белокаменными узорами наличников и барабанов… Триста с лишния лет прошло, и, скорее всего, имя самого Микитки Федорова сына было бы давно забыто, но уцелел, устоял во все лихие времена этот архитектурный шедевр под пятью ажурными крестами, напоминая потомкам о своем создателе из рода крестьян Шустовых.

Сыну его Василию (Васке), родившемуся около 1664 года, удалось добиться положения более высокого, чем его братьям: на рубеже XVII и XVIII веков он числился уже гостем, то есть купцом. Вел торговлю и имел дворы в городе Переяславле Рязанском, делал немалые вклады в знаменитый Солотчинский монастырь. От сыновей Васкиных, Матвея и Федора, родилось следующее — шестое уже! — поколение: Иван, Семен, Андрей…

Однако родоначальником династии называют некого Якова Шустова (не указанного тут в переписной книге), торговавшего солью на Волге и Оке. Шустовы успешно вели хлеботорговлю и один за другим стали входить в привилегированную купеческую корпорацию — гостиную сотню.

Яков Шустов приобрел в Москве большое влияние. В 1660 году московские купцы жаловались царю Алексею Михайловичу, что Яков и его дединовские родственники держат в руках всю торговлю хлебом в округе, устанавливая цены по собственному произволу: «Торгуют де хлебом дединовцы, его Яковлевы братья и племянники, <…> а покупают хлеб на Резани, в Шацком, в Темникове, в Красной Слободе, в Нижнем Новгороде и в иных многих городах, из которых городов водяной путь к Москве». Брат Якова Федор имел сыновей Григория, Василия и Никиту (таким образом Яков был родственно связан с Никитой). Василия Яков взял к себе, сделав своим наследником. Григорий тоже перебрался в Москву, сделался головой на Денежном дворе, затем головой Московской Большой таможни. Никита остался в Дединове. Но и его братья не порывали с родным селом, поставив здесь, всем на удивление, первые каменные усадьбы. Историк В.Н. Татищев в «Лексиконе российском» писал: «В [Дединове] живут знатные купцы, особливо Шустовы имеют великие каменные домы». В конце XVII века Григорий с братьями приобрели землю в Соли Камской «для соляного прииску и варнишного заводу». В 1696 году они имели 31 варницу, более десятка соляных и хлебных амбаров, мельницу, свыше сотни дворов для работных людей. Но оказалось, что земля, купленная ими у некоего монастыря, была подарена обители крупным солепромышленником Г.Д. Строгановым с условием, что она не может быть передана другим лицам. Началась судебная тяжба. В это трудное для семьи время Никита Шустов и принялся строить в Дединове обетную церковь (см.выше), моля о помощи силы небесные. Хотя в 1697 году все соляные владения Шустовых отошли их могущественному противнику Строганову, семейство все же избежало полного разорения. В 1700-м началась Северная война, и Шустовы получили подряд на поставку продовольствия для армии и флота. А через несколько месяцев была освящена украшенная богатой белокаменной резьбой Троицкая церковь. Над ее входом помещались изображения герба России и единорога, поднявшегося на льва. Единорог издавна связывался на Руси с идеей сильной государственной власти, а лев в петровскую эпоху соотносился со Швецией, имевшей львиные фигуры в своем гербе. Композиция символизировала веру в победу русского государства над грозным врагом (что позже сбылось под Полтавой).

Во времена правления Петра I Шустовы уже были уважаемыми купцами, далеко не последними людьми в России. Поэтому Демидовы, претендовавшие на право называться самой старой торговой династией России, намного отстали от Шустовых.

Матвей да Федор Шустовы (сыновья Василия Шустова) жили себе в Дединово, и не тужили. Среди сельчан считались тихими и смирными людьми, ничего дурного за братьями не замечалось. Впрочем, приметливые соседи обнаружили-таки у них некий «изъян»: после смерти родителя Василия оба его взрослых наследника продолжать отцовское дело не пожелали и вместо того, чтобы заниматься, как повелось в роду, рыболовством и торговлей, вели жизнь по преимуществу праздную. Откуда бы такому взяться? Ведь согласно ревизской сказке («сказка» - от слова «сказать», существовала в те далекие времена такая форма декларирования недвижимости и финансов), Матвей с Федором имели богатства всего-то на две или три тысячи рублей - со всеми домами, сараями и амбарами, а жили-то в свое удовольствие! И у каждого жена, ребятишки... На какие, спрашивается, «шиши»? Видимо, нечисто здесь дело! Самым «догадливым» и расторопным оказался сосед Шустовых - купец Немчинов. Он поступил в лучших традициях того времени, когда донос являлся едва ли не главным инструментом в урегулировании государственных финансовых дел: казна российская в значительной мере пополнялась именно благодаря сообщениям «доброжелателей», начинавшимся магической фазой: «Государево слово и дело!» Немчинов сообщил куда следует, что братья Шустовы на самом деле вовсе не такие уж «скудные людишки», что унаследовали они от предков значительные богатства, которые ныне вовсе не берегут «и пьянством своим истощают, а не умножают». И если их не обуздать, то «до конца такое великое богатство истребят», от чего государю «произойдет умаление», - сделал окончательный и самый убедительный вывод купец-доносчик.

В 1704 году в Дединово по доносу ночью нагрянули следователи с воинской командой, оцепили шустовское подворье и конфисковали ценности, обнаруженные в тайниках в нежилом доме скончавшегося Василия, как неправедно нажитые и утаенные от налоговых сборщиков. При этом деньги выносили мешками и кулями, золото считали пудами, было даже «китайское золото в коробках и кусках». Внуки Василия Федоровича Матвей и Федор клялись, что, рано осиротев, даже не подозревали, какие сокровища таили старые горницы, опечатанные дедовской печатью. Более десяти лет Шустовы боролись за свое добро и честное имя. В 1716 году Петр I распорядился так: то, что забрали из дома Матвея и Федора, вернуть владельцам, а извлеченное из тайников оставить в казне.

При Анне Иоанновне Шустовы вновь оказались в опале, сын Никиты Федоровича Василий погиб в ссылке на Урале.

В начале XIX века Шустовы больше не занимались соленым бизнесом и торговлей продовольствием. Есть две версии происхождения Шустовых - создателей винно-коньячного производства в России. Согласно одной, они произошли от Шустовых – российских купцов и солепромышленников из крестьян, речь о которых выше. Но по большинству версий, род московских купцов, а потом и одесских предпринимателей, Шустовых берет начало от вольноотпущенного генералом Л.Д. Измайловым крепостного крестьянина села Дединово Зарайского уезда Рязанской губернии (ныне – Московской обл.) Леонтия, сына Архипова, взявшего по выходу на волю фамилию по деревенскому прозвищу Шуст (шуст – металлический прут с раздвоенными лапками-концами для чистки ружья).

Леонтий Архипович Шустов. Фото с сайта history-ryazan.ru.

Леонтий Архипович Шустов. Фото с сайта history-ryazan.ru.

Мемуаров и дневников Шустовы не оставили, либо они пока не найдены. Биографы располагают лишь скупыми газетно-журнальными публикациями тех лет и множеством легенд. Обывательский ум, не могущий поверить в «низкое» происхождение «коньячных королей», пытался причислить их к потомкам однофамильцев, известных солепромышленников, род которых иссяк к концу XVIII века. Сами же Шустовы, говорят, не скрывали, что ведут свою родословную от вольноотпущенного генералом Измайловым крепостного крестьянина с. Дединово Зарайского уезда Рязанской губернии (ныне Московской области) Леонтия, сына Архипова, взявшего по выходу на волю фамилию по деревенскому прозвищу Шуст.

Шустов Леонтий Архипович (в ту пору говорили и писали не Архипович, а Архипов, подразумевая «Архипов сын») из села Дединова Зарайского уезда Рязанской губернии в 1802 году поселился в Москве, служил дьячком в церкви Николая Чудотворца в Кошелях на Пресне, женился на купца средней руки Анисье Ивановне; через 9 лет в 1811 году Леонтий Архипович Шустов уже приобрел (похоже, для престижу) статус купца третьей гильдии Кошельной слободы Яузской части Москвы.

Правда, постоянной торговли у него не было, в городских документах он числился как «неторгующий купец», а основным источником средств к существованию была работа на ниве религиозного просвещения, дьячком. Славился в Москве своим страстным увлечением к собиранию рецептов (по-русски – предписаний) старинных русских наливок и настоек, коих во множестве сохранилось в монастырях и у рачительных хозяек. Изготовлял их, совершенствовал, изобретал сам. Эти толстые книги, исписанные крупным четким почерком отца, и стали главным его наследством подросшему сыну Николаю, будущему основателю товарищества “Н.Л. Шустов с сыновьями” - знаменитой винно-коньячной империи; по сути впоследствии тот явился создателем производства коньяка на всей территории Российской империи, в том числе Армении, Дагестане, Молдавии, Одессе...

Николай Леонтьевич Шустов. Фото с сайта history-ryazan.ru.

Николай Леонтьевич Шустов. Фото с сайта history-ryazan.ru.

Вёл Николай Леонтьевич вполне добропорядочную жизнь городского обывателя и уже в 20 лет, что по тем временам считалось довольно рано, обвенчался с дочерью замоскворецкого купца Аграфеной Алексеевне. А вот наследника у него долгое время не было. В 1843 году Бог наградил Николая Леонтьевича Шустова дочерью Надеждой, через пять лет жена принесла ему вторую дочь, крещенную Екатериной, еще через пять лет родилась Ольга, а через год, в 1854 году, — Наталья, и только пятым по счету ребенком оказался мальчик, нареченный при крещении Николаем, в честь Николая Чудотворца. В семье Шустовых появился наследник. Ради него уже стоило начинать большое дело, о котором Николай Леонтьевич думал давно.

В Москве второй половины позапрошлого века существовало более трехсот заводов, заводиков и цехов, занимавшихся одним и тем же делом — производством хлебного вина, как тогда называлась обыкновенная водка. Воистину, веселием Руси было, есть и, наверное, долго еще будет питие, а поэтому Шустов-старший, правильно решив, что, поставив на водку, не проиграет, зарегистрировал в 1863 году в Москве компанию «Торговый дом Шустов с сыновьями», которая согласно уставу «имела целью производство и продажу дозволенныхъ закономъ спиртныхъ напитковъ».

Сыновей к тому времени уже было двое: младшему, Володе, только-только исполнилось 2 года. Первым предприятием молодой фирмы стал водочный завод, расположившийся в бывшей кузнечной мастерской на Маросейке. Накопленных родителями денег еле хватило на то, чтобы поставить перегонный чан и нанять троих рабочих. Хозяин знал толк в хорошей водке и прекрасно понимал, что если он будет гнать пойло низкого качества, коим была залита тогда вся Россия, то долго его заводику не протянуть.

Конечно, свои деньги (и даже с немалым барышом) он все равно бы отыграл, но репутацию фирмы испортил бы навсегда. Поэтому за качеством производимого напитка Николай Леонтьевич следил строго. Так же, как за трезвостью своих рабочих. Однако на одном только качестве поднять предприятие было нелегко. Рядовой обыватель про новую водку знал крайне мало и предпочитал ей знакомые уже марки.

 
[adsense2]

     
   
   

Меню фотораздела